В интервью "7 секретам" председатель Центрального совета Древлеправославной поморской церкви Латвии о. Алексий (Алексей Николаевич ЖИЛКО), член Российского совета Древлеправославной церкви, ответственный редактор календаря Древлеправославной поморской церкви Кирил Яковлевич КОЖУРИН (Санкт–Петербург) и главный редактор издательства "Третий Рим", член ЦС ДПЦЛ Максим Борисович ПАШИНИН (Москва) оценивают международную конференцию "Рижские староверы: 250 лет историко–культурного опыта" как часть староверческой миссионерской деятельности, позволяющей и самим староверам лучше понять — кто мы такие есть?

— Господа, мне бы хотелось, чтобы вы дали духовное резюме конференции. Рефераты и сообщения конференции в основном были посвящены исторической, канонической, этнографической, художественной (архитектура, иконопись), краеведческой, прикладной, политической, просветительской сторонам истории и культуры старой веры. То есть — наследию, базе нынешнего бытия. Богословские и религиозно–философские аспекты этого бытия затронуты фактически не были. Вот мне и хочется, чтобы вы подчеркнули, что речь–то шла не об историческом явлении, а о живой Церкви.

Кроме того, сохранение и охранение принципов староверия, исторических и культурных ценностей, доколе речь о вере, должно, на мой взгляд, означать также их оживление. Те староверы, которых я имел честь знать в молодости и у которых учился жить, никак не казались мне затворниками. Теперь я имею честь учиться жизни у детей этих староверов (вот у Максима, например) и опять–таки они кажутся мне вполне современными людьми. То есть — у меня нет личного опыта, позволяющего каким–то образом отождествлять староверов с людьми из другого века или эпохи. Наоборот — то, чему я, в меру своего разумения и старания, научался у староверов, мне здорово помогало и помогает именно сейчас. Как то — умение держать дистанцию от суеты, избегание пустословия и пустой траты времени, сравнительно высокая степень духовной соборности. Я тут далек от идеализации, поскольку находился достаточно близко от рижских староверов, чтобы видеть и то, как их паству донимают вполне современные бесы людского происхождения. Слава Богу, что этот кризис, кажется, миновал, не разменяв рижских староверов на мелочь. Вот, ради утверждения высокого над суетным, я и хочу, чтобы вы вкратце обосновали: то, о чем говорилось на конференции — не багаж и не прошлое.

Максим Пашинин: — Если в двух словах, то мое резюме такое — человек, который не знает своего прошлого, не имеет своего будущего. Это раз. Второе — такие конференции нужны, потому что они не только какое–то академическое, ученое собрание. Они важны и потому, что староверы должны осознавать свое место в этом мире. Иногда, особенно в России, бывает такое ощущение этого осознания, что — война прошла, а мы все равно продолжаем сидеть в окопах и отстреливаться. В этом мире нельзя находиться в каком–то нейтральном состоянии. Мы должны сохраниться.

Значит, нужно передавать свою традицию, свои знания путем какой–то (слово нехорошее) популяризации. Говорить на разных уровнях и на разных языках. Есть язык внутри семьи. Совершенно понятно, что надо молиться, надо поститься. Есть язык самого простого образования. Есть язык философского объяснения мироздания, язык богословия. Все эти языки должны быть задействованы. Проведение таких исторических конференций — один из языков. Один из методов объяснения, что такое старообрядчество. Не только в прошлом и настоящем, а — самое главное — кем мы собираемся быть в этом мире? А для того чтобы это объяснить, надо понять и прошлое и настоящее. Без этого невозможно нацелить, сформулировать цель и сформулировать, как нам идти к этой цели.
Отец Алексий: — Я уже говорил об этом публично, но еще раз хочу подчеркнуть: у нашей церкви нет прямой миссионерской деятельности. Но вот подобного рода конференции, подобного рода встречи — это и есть наша миссионерская деятельность именно в плане просвещения, в плане ознакомления с нашей историей. И нам самим интересно смотреть на себя как бы со стороны — кто мы такие есть? Слушать взгляды людей близких нам по духу, хотя, может быть, и не крещеных. Нам очень интересно их восприятие. Это очень важно для нас.

И церковь наша — живая! Почему? Потому, что несмотря ни на что, есть приток молодежи, устраиваются летние лагеря, образовываются христианские семьи. Несмотря ни на что. А самое главное — у нас есть кадры наставников. И — у нас есть крещение. Мы крестим людей в нашу веру, в нашу Церковь, в нашу конфессию. Это и свидетельствует о нашей, именно живой вере, о нашей живой жизни.

Последнее, что я хочу отметить — есть такая тенденция смотреть на староверие как на некую экзотику. Ах, какая у вас красивая вышитая рубашка, ах, какие в этом доме красивые наличники, ах, какие у вас хорошие традиции на Пасху… Но — если мы все это будем рассматривать без веры, без Церкви, без почвы, то это получается — ничто. Только с верой, только в Церкви… Тогда и все прочее имеет смысл веры.

Кирил Кожурин: — Я хотел бы продолжить сказанное отцом Алексием о миссионерстве. Кроме таких вот конференций есть еще современная книгоиздательская деятельность, которая сейчас у нас тоже расширяется. Есть с чем сравнивать. Кроме того — есть еще новые средства, которые нами только осваиваются. Например, Интернет. На наших сайтах, в гостевом их разделе люди нас спрашивают — вот, бабушка наша была староверка, как нам восстановить преемственность? Люди приходят в Церковь и при помощи Интернета. И даже если один человек таким образом придет к Богу, стоит этим заниматься. Конечно, много духовного вреда может быть в Интернете. Некоторые у нас к этому относятся настороженно. Это понятно. Но его можно использовать разумно. В том числе — в таких вот миссионерских целях.

— И в первый день конференции и во второй день выступавшие иностранцы говорили, что староверие Латвии является для них неким духовным образцом, к которому обращаются за опытом, у которого учатся… Как тут быть, чтобы по миру меньше разносилась упомянутая вами, отец Алексий, экзотика? Внешнее, поверхностное. Чтобы не получилась в итоге такого дешевого "обмена" и тут картина, которую Максим увидел в Америке и о которой рассказывал мне. Мол, внутри церковной ограды человек старовер на сто и более процентов. А как только выйдет он за ограду на американскую улицу, сядет в свою американскую машину, поедет в свой американский дом — так староверия будто и не было в нем. Все смылось как–то, пока он проходил через ворота храма. Хотелось бы, чтобы староверие Латвии так и оставалось духовным центром для староверов всего мира, и не приняло бы действие по базарному принципу — лишь бы понравиться. То есть — не в меру облегчать, упрощать, подменять духовное состояние внешними жестами.

Отец Алексий: — Потому мы и работаем на консолидацию церкви. У нас, несмотря ни на что, есть Центральный совет. Это как бы центральная власть. У нас есть Духовная комиссия, которая работает с кадрами церковнослужителей и с причетниками. Хочу сказать, что эта вот тенденция консолидации — очень сложный процесс. Некоторые это понимают. Но многие не понимают. Знают, что есть такая структура — Центральный совет. И, когда в какой общине беда, приходят за помощью. А когда все спокойно, об этом вспоминают мало.

И еще одно хочу сказать. Мы редко хвалим государство. Но здесь надо подчеркнуть, что в Латвии у староверов все–таки есть государственная защита. Защита в виде закона. Я не знаю такой страны, где наша Церковь имела бы свой закон. Я считаю, что это очень положительно с точки зрения юридической защиты Церкви. Да, был при Карлисе Улманисе закон о староверских общинах, но он все–таки больше касался Рижской общины. И — самое главное — мы сейчас имеем единый Устав Древлеправославной Поморской церкви. Мы долго и тяжело шли к нему.

— А вы согласны, отец Алексий, со своим сыном, отцом Иоанном, который на конференции сказал, что хорошо бы староверам России и российской общественности просить президента России Дмитрия Медведева о содействии признанию староверов традиционной конфессией? А то они там все еще как бы вне закона.

Отец Алексий: — Да, да… Во всех странах — Литве, Эстонии, Молдавии, Украине прописана специальная строка о староверах. Кроме России.

Максим Пашинин: — Это же парадокс. Рассказывали, что в Думе оказывалось всяческое давление, чтобы старообрядческая церковь была прописана отдельной строкой как традиционная конфессия. Но это было заблокировано наглухо. Говорилось — вы часть Русской православной церкви. То есть на юридическом уровне староверов ставили перед установкой — хотите вы этого или не хотите, вы являетесь частью другой конфессии. Поэтому, по умолчанию получается, что староверов как традиционной конфессии в России нет. Отсутствие староверов как традиционной конфессии — не случайно.

— Ни для кого не секрет, что вопрос спасения сегодня актуален, пожалуй, для любой христианской конфессии. На конференции говорили о "распылении Руси". Какова общая ситуация старой веры? И — как быть в отношениях ее с миром?

Максим Пашинин: — Это проблема, которая всегда существовала в церкви. Христианство строилось на парадоксе. Возьмем Сергия Радонежского. Он уходит от мира для того, чтобы спастись. Потом мир приходит к нему, чтобы спасаться. Примерно в такой же ситуации находится и старообрядчество.

Кирил Кожурин: — Возьмите любую религию — как они основывались? Христос ушел в пустыню. Будда ушел. Мухаммед… Моисей… Все эти основатели пробыли определенное время в пустыне и потом возвращались. И люди к ним шли, чтобы спасаться. Так все наши монастыри организовывались на Севере. Так староверы уходили.

Максим Пашинин: — Для того чтобы спастись, надо сначала спасти себя. Вот здесь, внутри Церкви. Для того чтобы это делать, надо восстанавливать всю традицию в целом. Наши сапоги, полотенца, рубашки несут как бы оградительные функции. Чтобы показать — мы соблюдаем эту традицию! Но основное, конечно — это богослужение. Моя точка зрения — прививание любви к богослужению, которое является ядром Церкви, соблюдение всех требований поста и т. д. — это как бы общее начало спасения. Оно является тем ядром, которое передает из поколения в поколения идею старой веры, архетип старообрядцев. А все культурные программы — это уже следующие круги, которые строятся вокруг этого ядра. Если старовер не любит службу, фактически он обречен на вымирание в следующем поколении. Да, он может при этом ходить в общество, он может писать статьи или даже спеть духовный стих, но если вот этого ядра в нем нет, то он обречен… Для светского человека оно может быть формально. Ну, подумаешь, не пришел на службу… Но оно имеет также и глобальный, решающий на уровне подсознания смысл. Не зря детей начинали брать на службу с трех–четырехлетнего возраста.

Кирил Кожурин: — К сожалению, у нас мало детей в храмах. Даже в Петербурге детей редко увидишь на службе. А их действительно нужно приобщать с малого возраста.

— Максим, судя по вашим американским рассказам, и подсознание можно здорово испортить.

Максим Пашинин: — Там приложила руку американская школа. Тоже все на уровне подсознания. Это надо видеть. Почти двадцать лет назад, в 1991 году, когда я приезжал в американские старообрядческие приходы первый раз, нас встречали по сто человек. В этом году, когда мы собрались там на воскресную молитву, отец Лаврентий посчитал всех и сказал: "Ну вот, нас двенадцать. В моей семье, когда я был маленький, за стол садилось двенадцать человек". Это было две недели назад.

То есть — старообрядчество сужается. Но — в глобальном понимании сужается и русское население, и христианство. Для нас же главное не то, чтобы нас было пятьдесят тысяч, или сто, или двести. Важно сохранить костяк. Качество. Пусть это будет несколько десятков человек, но пусть это будут настоящие староверы. Это лучше, чем если будет двести тысяч, но все они будут ряженые староверы.

— Главное — не давать ряженым управлять.

Отец Алексий: — Парадокс, но ряженые очень уж очень к этому стремятся. Не дай Бог…

Максим Пашинин: — Истинный христианин — он никогда не рвется к власти. Он хочет молиться, хочет приходить в храм, хочет жертвовать деньги на храм, помогать… Но — не рвется к власти.

— Ну и что сейчас — пошли в пустыню?

Максим Пашинин: — В Латвии? А куда нам уходить?

Кирил Кожурин: — Этот уход же не значит уходить в леса. Нужно искать уход как форму спасения, а не передвижения. Возможно, надо выключить телевизор…

Отец Алексий: — Нам надо быть на месте и делать свое дело. Все!

Виктор Авотиньш
"7 секретов", № 23.

Сайт "Староверы в Рыбацком" 16.06.2010.

При использовании материалов этой страницы ссылка обязательна.

2Авторы будут признательны за сообщения о выявленных на этой странице ошибках или опечатках

Информация этого сайта не носит официальный характер, достоверность изложенных фактов редакцией не всегда проверяется; редакция не всегда разделяет взгляды и мнения авторов.